Местом рождения Кеннета на свет является Данстар - небольшой портовый городишко на самом северном побережье Тамриэля. Худшего место для рождения, должно быть, нельзя себе и представить: все, что может вытянуть норд из воспоминаний далекого детства - это пробирающий до костей холод, мокрый снег, что швыряют в лицо порывистые морские ветра, да плеск корабельных весел по воде.
Отец Кеннета - молчаливый и тяжелый на руку данстарский кузнец по имени Хардалл Черная Сталь - воспитывал сына в одиночку. Женщина Хардалла, подарившая ему дитя, но так и не успевшая стать ему законной супругой, погибла при родах. Ее звали Фира. Этого имени кузнец никогда не упоминал и на все вопросы Кеннета о матери погружался в угрюмое молчание.
К отпрыску Хардалл относился по-своему. С малых лет он приучал сына к тяжелому труду, и никогда не разговаривал с ним, как с ребенком. Кузнец был человек черствый и мало способный на чувства (кончина возлюбленной и в целом нелегкая жизнь были этому причиной), но все же заботился о воспитании мальчика так, как считал правильным. Кеннет был своенравным ребенком, всегда себе на уме. Единственное, чего он боялся - строгий взгляд отца. Хардалл никогда не повышал на сына голос и ни разу не ударил его, хотя этот непоседливый отрок давал тому множество поводов. Старый кузнец мог без слов объяснить сыну, что тот неправ, и Кеннет всегда понимал его, страшась встретить взгляд серых глаз, полный разочарования.
К двенадцати годам Кеннет стал ощутимым подспорьем в кузне. Хардалл Черная Сталь понемногу передавал сыну знания об этом нелегком ремесле, обучая отпрыска премудростям работы с металлом и секретам ковки. Конечно, Кеннету еще было не по силам справиться с тяжелым кузнечным молотом, но теорию он схватывал налету, вскоре превратившись в безмолвного духа кузни: Хардалл не успевал даже подумать о необходимой вещи, как она уже лежала у него под рукой. Втайне он очень гордился сыном, видя в нем достойного продолжателя своего дела. Хардалл предчувствовал скорую смерть, но всегда полагал, что отойдет к Шору в собсвенной постели. Но судьба или боги предназначили ему другую кончину.
В одну холодную и очень темную ночь (а других ночей в Данстаре никогда и не бывало), к маленькой городской пристани пришвартовался грозного вида корабль. Сонные стражники с похмелья и не сообразили, что люди, сошедшие с него, несут с собой уж слишком много оружия, а их глаза сверкают темным огнем. Почти сразу снег оросила кровь, и начался танец смерти и огня.
Это были вовсе не пираты, как можно подумать. Пираты там, где золото и ценные вещи, а что им искать в захудалом северном городке, где из ценностей лишь сталь да рыбацкие сети? Нет, прибывшие в Данстар головорезы рыскали вдоль северных побережий в поиске совсем другой добычи.
Это была шайка работорговцев. Весьма, кстати, успешных, поскольку их предводитель зарабатывал баснословные деньги на незаконных гладиаторских боях. Капитана корабля звали Дарго Кишки-наружу. Столь милое прозвище он получил из-за своей привычки вспарывать врагам острым, словно бритва, ятаганом животы от паха до груди. Ему всегда сопутствовала удача, он словно притягивал к себе успех и деньги. Дошло до того, что он решился открыто напасть на город, пока - лишь на маленький Данстар, но он знал, что настоящие победы еще впереди. Сейчас ему нужно было сделать выгодное вложение средств в свой кровавый бизнес.
В Данстаре они устроили настоящую резню. Дарго разрешил убивать всех, кроме мальчиков-нордов до 14 лет - это и был товар, за которым он пришел. Его люди врывались в дома, связывали детей и тащили на корабль. Однако многие норды Данстара были не лыком шиты и, вскоре опомнившись, оказали серьезное сопротивление, встав на защиту своих семей. Дарго понес первые потери. На своих людей ему было, в общем-то, наплевать, но дело еще не было сделано. "Достаньте мне два десятка ублюдков! Иначе все здесь подохнете, клянусь Боэтой!" - крикнул Дарго своему старпому и ринулся туда, где его головорезы падали один за другим - к дверям данстарской кузницы.
Хардалл Черная Сталь убивал с холодной яростью. Он никогда не был воином, но с тяжелым молотом обращаться умел. Ступени перед входом были завалены телами и залиты темной кровью. Он никого не пропустит, и он сражается не один. Кеннет, несмотря на грозный взгляд отца, схватил топор, которым раньше колол дрова для печи; подобно Хардаллу, он рубанул ближайшего врага по ногам, не произнося ни звука. В какой-то момент, нападавшие начали беспорядочно отступать, словно побитые псы. Темную ночь огласил могучий рев Хардалла, славящего Исмира. Но именно в этот момент на подмогу своим пришел Дарго Кишки-наружу.
Дарго, в отличие от Хардалла, воином был. Бойцом, прошедшим сотни сражений, и все они закончились в его пользу. И этот бой не стал исключением. Дарго сделал лишь несколько движений, почти неразличимых глазу; ятаганы тускло сверкнули в свете звезд. Хардалл Черная Сталь пал, не успев сказать сыну ни единого слова. Дарго же, сыпля отборной бранью, ревел на своих людей, приказывая грузиться на корабль. "Слабаки, жалкие крысы! Поднять паруса, убрать якорь, чтоб вас Молаг забрал, шлюхины дети! Уходим!" - орал он, волоча за волосы рычащего, пытающегося кусаться и захлебывающегося слезами Кеннета.

С момента похищения и смерти отца, жизнь Кеннета круто изменилась. Он оказался один среди отбросов, живущих в чем-то наподобие казармы. За нами постоянно следили люди с оружием - когда-то такие же похищенные дети, теперь они заслужили имя и  работали на Дарго. Работорговец построил свою маленькую империю на крови и золоте, и возвышался над прочими большой грозной тенью.
Кеннет не понимал, почему люди, которых Дарго выкрал из их семей, скорее всего, убив родных, теперь свободно разгуливают по притонам своего хозяина, но сбегать, похоже, никто и не думает. Каждый день они рисковали жизнью на арене, принося владельцу колоссальный куш. Они могли бы устроить бунт, прирезать Дарго, вернуться домой...но гладиаторам дом был не нужен. Только арена. "Когда почуешь, что это есть, человечек, забудешь дом, забудешь страхи." - сказал ему как-то Лаавва-Ла, гладиатор-аргонианин. Но Кеннет не собирался мириться с судьбой. Когда в его клетку первый раз принесли еду, он набросился на совсем молодую и хрупкую служанку, в чьи обязанности это входило, и задушил ее. Прибежавшему на шум возни и крики охраннику он прокусил руку и сломал палец. Узнав об этом, Дарго рассмеялся: "Этот малец не знает страха. Настоящий звереныш. Но я знаю, как обращаться с животными." Он приказал больше не давать Кеннету ни еды, ни воды. "Посмотрим, утолит ли голод его храбрость."
Четыре дня к норду никто не приближался. Сначала Кеннет бесился, пытаясь выломать толстенные металлические прутья, но конечно, ему не удалось. Потом он просто бродил по своей клетке, бросая на проходящих мимо злобные взгляды. Он уже успел выучить несколько грязных словечек и вовсю пользовался новыми знаниями, обрушивая поток исступленных ругательств на каждого, кого видел. Ответом ему был лишь хохот, что выводило его из себя еще больше.
Затем пришел голод. Силы начали стремительно покидать неокрепшее тело, измученное горем и злостью. Когда на пятый день Кеннет уже не мог стоять на ногах и просто лежал на песчаном полу, ожидая смерти, щелкнули замки, и он увидел перед своим лицом чьи-то сапоги. Он хотел броситься на визитера и перегрызть ему горло, но не смог даже оторвать голову от земли. Знакомый шипящий голос с ужасным акцентом произнес на общем языке: "Лаавва-Ла пришел к человечку. Лаавва-Ла друг. Он принес еды и питье. Человечек будет сражаться с Лаавва-Ла?" Кеннет смог только прохрипеть что-то в ответ. Аргонианин сел прямо на пол, положил голову норда себе на колени и дал ему выпить из своей фляги. Кеннет сделал пару глотков и чуть не подавился - то была вовсе не вода. Раздался хрипящий смех: "Пей, пей, маленький человечек. Вино, не вода. Вино лучше воды." Убрав флягу, он стал кормить Кеннета кусками пшеничной лепешки, вымоченной в молоке, засовывая их прямо парню в рот своими длинными пальцами, покрытыми чешуей...Кеннет жадно проглатывал куски, чувствуя, как способность мыслить постепенно возвращается к нему. Он сел и изподлобья смотрел на Лаавва-Ла, но не произнес ни слова. Аргонианин больше не смеялся. Наконец он нарушил молчание: "Человечек болен. Он сходит с ума. Многие мудрые говорят, что месть сладкая, но горькая потом. Что месть не лекарство, что месть не поможет. Пускай человечек никогда их не слышит. Только месть исцелит, только она освободит человечка и его..., - он не смог найти нужного слова и просто указал пальцем на грудь Кеннета, туда, где находилось сердце, - Но человечек глупо себя ведет. Чтобы месть пришла, надо быть сильным. Пускай человечек станет сильным. Здесь его научат. Он станет умным. Он станет воином. Тогда месть придет." Сказав это, Лаавва-Ла встал и вышел, оставив дверь клетки открытой.
Через неделю Кеннет уже вовсю тренировался с другими. Он поразмыслил над словами аргонианина и понял, что теперь у него есть цель: убить Дарго. Месть стала его путеводной звездой. С этого момента он перестал быть ребенком.
Их обучали основам боя, вооружив тяжелыми деревянными мечами, каждый день с рассвета и до полудня. Потом их выгоняли работать: убирать с арены кровь, смешанную с пылью. Кеннету недолго пришлось этим заниматься - он делал весьма неплохие успехи в обучении, и спустя год тренировок успел одержать верх над всеми прочими подростками. Дарго видел его рвение и приказал освободить Кеннета от работы, чтобы все свое время тот посвящал тренировкам.
Так Кеннет провел в бараках гладиаторов еще три года. Однажды Дарго, изрядно выпивши, шатался по баракам и наткнулся на юного норда, когда тот упражнялся. "Эй, парень, - обратился он к Кеннету, - скоро твой первый бой на арене. Смотри не подведи меня, я вложил в тебя столько денег, сколько твоя жалкая жизнь не стоит." Норд лишь посмотрел на него угрюмо и ответил: "Не подведу. Я убью всех, кого выставят против меня. А потом убью тебя." Дарго лишь рассмеялся: "Очень буду ждать этого. Ну а пока посмотрю, из чего ты на самом деле сделан." На следующий день Кеннету объявили, что его ждет первый бой. Бой с Горгом-гро-Даром.
Об этом свирепом орке Кеннет был наслышан; и не только он, поскольку Горг был пугалом для всех новичков-гладиаторов. Дарго выпускал этого монстра на арену, чтобы позабавить публику кровавой мясорубкой. Против орка выставляли тех, от кого хотели избавиться, но при этом устроить потеху для зрителей, которые платят Дарго деньги за это. И теперь в роли жертвы предстоит быть Кеннету-норду.
День перед боем тянулся необычно медленно. С одной стороны Кеннет изнывал от нетерпения, с другой, он не был уверен в своей победе. Сомнения норда разрешил Лаавва-Ла, с которым Кеннет завел нечто вроде молчаливой дружбы. "Лаавва-Ла видел, как могучее дерево рубят снизу, и оно падает под своей тяжестью." - с усмешкой сообщил он Кеннету, проходя как-то мимо. Сначала норд разозлился на аргонианина - при чем тут какие-то деревья? - но спустя мгновение до него дошло.
...Горг валялся в пыли, обезглавленный; шум вопящей толпы перекрывал любые другие звуки. Держа за длинную косу голову поверженного, Кеннет улыбался. Сотни, если не тысячи людей восторгались им, кричали его имя. Это было ни с чем не сравнимое ощущение. В этот день норд понял, что c возвращением домой можно повременить. Так Кеннет стал гладиатором на арене, ослепленный лучами боевой славы.

Совершив первое убийство, Кеннет стал очень быстро взрослеть, как физически, так и умом. Он побеждал на арене раз за разом, вскоре заработав существенный авторитет среди остальных. Время заглушило бурю эмоций, связанных со смертью отца и похищением из родных мест; теперь его увлекало все новое, и он с головой погрузился в новый мир, словно дельфин в неведомые воды.
Среди гладиаторов Дарго попадались личности всех мастей, от бывших легионеров Империи и наемных убийц до опальных лордов и приверженцев запрещенных культов. Все они вынуждены были сосуществовать в неволе, поэтому были подвержены безпрерывному пьянству и мелким порокам. Дарго, хоть и держал своих бойцов в большой клетке, все же потакал их низменным желаниям, как добродушный хозяин потакает желаниям любимых псов, бросая им жирные кости со своего стола. У гладиаторов в достатке были маленькие радости жизни: женщины, выпивка и азартные игры. Неудивительно, что среди них часто вспыхивали нешуточные конфликты, грозящие вылиться в общую резню. Но Дарго жестоко карал за убийство гладиаторов вне арены, и это помогало поддерживать необходимую дисциплину.
Через четыре года для Кеннета все это перестало быть в новинку. Своими победами он показал, что с ним лучше не затевать ссор. К двадцати годам он здорово возмужал, превратившись из жилистого и дикого ребенка в сильного и опасного бойца. Разношерстная компания слегка сгладила острые углы в его поведении, научив комфортно себя чувствовать среди других. Были те, кто относился к нему с уважением, кто-то смотрел на него с опаской или завистью...хватало и тех, кто откровенно ненавидел норда. Но в целом он вовсю пользовался своим положением, став среди гладиаторов "своим". Однако, норд не забывал о том, что у Дарго перед ним кровавый долг. Освоившись в новом месте и уже вдоволь вкусив славы и почета, он обдумывал свой побег и убийство Дарго; Кеннет собирался покинуть это место и стать, наконец, свободным.
Для этого он выбрал ночь, когда Дарго праздновал очередной баснословный заработок. Дела работорговца и организатора боев процветали, как никогда. Наверняка он уже и думать забыл о мальчике, у которого он забрал семью, дом и свободу. И совершенно зря.
Кеннет знал охранников Дарго. Это были его товарищи по баракам, такие же невольники. Он не знал за ними ничего, за что ему стоило держать обиду. Но они стояли между ним и местью. Норд убил их, не задумываясь, раскроив им черепа так быстро, что они не успели даже вынуть мечи из ножен. Закончив с охраной, Кеннет единственным мощным ударом выломал дверь в покои Дарго и переступил через порог; он знал, что это - один из важнейших моментов в его жизни. И, возможно, последний.
Он ожидал увидеть Дарго в окружении наложниц, растерянного, хотел увидеть страх в его глазах. Но Дарго был воином - жестоким, беспринципным, безжалостным. Он стоял посреди комнаты, один, в полном вооружении. Рядом валялась опустошенная бутылка; Дарго был изрядно пьян, но все еще опасен, очень опасен. Кеннет прекрасно знал это...и даже был рад тому, что Дарго был готов к этой встрече.
"Я ждал тебя, мальчик. Знал, что придешь. Веришь? Почувствовал это, едва наступила ночь, - работорговец слабо усмехнулся, не отрывая взгляда от вошедшего норда, - пришел убить меня...До тебя многие пытались. И все они отправились в Обливион. Что ж, попробуй, мальчик. Обещаю, что легко не будет." Закончив эту маленькую речь, он с быстротой, немыслимой для обычного человека, сделал стремительный рывок и закружился в смертоносном вихре. Два ятагана гудели, словно шершни, в опасной близости от лица Кеннета. Он в силах был только обороняться, Дарго не давал ему ни шанса на ответный выпад. Он теснил норда все дальше и дальше, заставляя отступать к стене. Вскоре Кеннет почувствовал спиной холодный камень. Отступать больше было некуда, а Дарго и не думал выдыхаться, на что Кеннет вообще-то рассчитывал. Дарго даже усилил натиск. Его ятаганы дотянулись сначала до плеча Кеннета, потом до бедра. Норд только рычал сквозь зубы, ощущая, как кровь горячими ручейками стекает вниз. Он начал понимать, что вскоре начнет терять силы, но упрямо взглянул в глаза Дарго.
И тут этот взгляд напомнил ему ту самую ночь в Данстаре, когда Хардалл Черная Сталь в одиночку стоял против десятка головорезов, словно великан среди стаи псов, сражаясь с холодной, мрачной яростью человека, не боящегося смерти и не желающего стоять на коленях. Кеннет вспомнил его глаза, когда отец без слов разговаривал с сыном, и вдруг понял: тот бой тоже был разговором, последним уроком, который Хардалл преподал Кеннету. Он понял это, и в этот же момент отказался проигрывать.
Вновь почувствовав прилив сил, Кеннет внезапно перешел в наступление. Он уже не обращал внимания ни на кровь, ни на грозные ятаганы Дарго. Он просто без страха ринулся на врага, желая лишь его смерти, но не страшась своей. Внезапный натиск норда и ледяная ярость в его взгляде привели работорговца в смятение: он явно не ожидал ничего подобного. Впервые в этой схватке он сделал шаг назад...затем еще и еще. Теперь уже Дарго отступал, уходя в глухую оборону и обзаведясь двумя кровавыми полосами на лице. Он все же начал терять силы - сопротивление норда было непривычно долгим. Теперь же Кеннет явно брал верх, и это вдруг привело работорговца в ужас. Он понял, что вполне может сегодня умереть, а умирать он вовсе не хотел. Последним отчаянным движением отразив атаку норда, Дарго кинулся бежать, решив, что сможет спрятаться за спинами своих людей. Но Кеннет не собирался отпускать его. Издав оглушительный рев, он прокричал имя Исмира - боевой клич отца - и метнул в Дарго свой клинок, призывая на помощь богов и удачу.
...Прибежавшие на шум гладиаторы нашли Драго мертвым в своих покоях; все вокруг было залито кровью. Бледное лицо Дарго Кишки-наружу было искажено страхом.
В эту же ночь Кеннета-норда недосчитались среди других, да и по большому счету, всем было не до этого.